Georgian Cinema as an Aesthetic Value

Оригинальность художественной культуры Грузии проявляется как в эстетическом фонде традиционных форм народного творчества (например, в знаменитом мужском многоголосии), так и в сфере профессионального искусства. Кроме того, для грузинской культуры второй половины ХХ века характерна философская насыщенность художественных образов. По утверждению известного философа З.М. Какабадзе, «современные философы часто считают себя обязанными высказать свои идеи и на языке искусства... поскольку интуиция художника оказывает ощутимую помощь философу в деле понимания бытия. Со своей стороны философская мысль будит и обостряет художественную интуицию».
Такое суждение о взаимосвязи философии и искусства подтверждается высоким эстетическим уровнем национального кино Грузии: ряд фильмов, созданных во второй половине ХХ века, получили признание не только в СССР, но и за его пределами, а имена выдающихся грузинских кинорежиссёров - Тенгиза Абуладзе, Отара Иоселиани, Сергея Параджанова, Резо Чхеидзе - включены в список выдающихся деятелей мирового кинематографа.
Благодаря творческим достижениям этих режиссёров сформировалась грузинская национальная школа кино. Эстетическая ценность грузинского кинематографа, как уникального художественного явления заключается в том, что образная система лучших фильмов неотделима от философских проблем человеческого существования, то есть от «вечных вопросов» о смысле жизни и назначении человека.

Философский потенциал лучших художественных фильмов Грузии в значительной степени обусловливает эффект эстетических переживаний, близких понятию «катарсис».
Художественно-философский уровень грузинского кино обусловлен многими факторами. Один из них, по признанию грузинского кинорежиссёра Тенгиза Абуладзе - это сотворение гармонии из хаоса, извлечение формы из бесформенности. Именно преодоление хаоса и бесформенности принесло успех фильмам этого выдающегося режиссёра Грузии, особенно его кинотриптиху - «Мольба», «Древо желания» и «Покаяние». Фильмы Абуладзе, а также Отара Иоселиани («Листопад», «Жил певчий дрозд», «Пастораль») пронизаны глубоким лиризмом и в то же время философскими обобщениями.

Эстетическая ценность национального кино Грузии связана также и с особой методологией творческого создания игрового фильма. Несмотря на то, что грузинское кино развивалось в условиях воздействия советской идеологии и под жёсткой цензурой, авторы отмеченных фильмов максимально использовали творческий метод «магического реализма», преодолевая тем самым ограничения метода «социалистического реализма». Благодаря сочетанию метода «магического реализма» со стилем «печальной фантасмагории» (Т. Абуладзе) широкое распространение в Грузии и за её пределами получил особый тип художественного кинематографа - поэтическое кино.

Особенностью поэтического кино является прекрасное использование режиссёрами и художниками приёмов метафоры и аллегории, а также сопоставление на экране реального и воображаемого. Эти приёмы в сочетании с техникой монтажа обостряли эмоциональность эстетического восприятия зрителями, самой темы фильма, и судьбы его героев. В этом смысле стоит процитировать следующую мысль Н.З. Чавчавадзе: «Эстетическая ценность есть именно ценность воплощения - ценность эманации внутреннего во внешнем, содержания в форме, смысла в символе».

Проблематика поэтического кино Грузии носит в основном экзистенциальный характер: смысловым центром фильмов Т. Абуладзе, О. Иоселиани и Т. Чхеидзе является не сюжет, а та душевная жизнь героев, которая происходит в рамках фабулы. Перед многими персонажами грузинского кино встаёт вопрос о времени жизни и о том, как достойно прожить этот краткий миг по сравнению с Вечностью. Эта проблема увлекала и таких режиссёров грузинской кинематографии, как Георгий Данелия и Марлен Хуциев. 

Разрешение социального конфликта, когда внутренний мир героев и их отношение к жизни и смерти, к различным проявлениям любви и ненависти, верности и предательства является стержнем художественных фильмов, и есть ещё одна эстетическая особенность грузинского кинематографа.

Так, например, фильм О. Иоселиани «Жил певчий дрозд» изображает небольшой отрезок жизни молодого музыканта по имени Гия. Он живёт, как птица, перелетая с места на место, постоянно не успевая то за одним, то за другим делом: дома надо сочинять музыку, но как успеть, раз надо ещё и встретиться с друзьями, сходить на свидание, навестить мать в день её рождения, а также сделать удар в барабан в последнем акте симфонии? 

Жизнь главного героя - одна бесконечная суета, отвлекающая от подлинных ценностей. Все эпизоды фильма и диалоги героев связаны проблемой истекающего и близкого к своему концу времени жизни. Отару Иоселиани удалось донести до зрителя один из самых существенных моментов экзистенциализма: неизбежность переживаний по поводу того, что время так быстротечно и неуловимо, что, живя, мы сами не замечаем, как «разменяли» свою жизнь на сомнительные ценности и символы. Таковы и переживания «певчего дрозда» Гии, жизнь которого трагически оборвалась: пробегая в спешке очередной свой день, он случайно попадает под колеса автомобиля и погибает. А ведь он мог бы написать свои песни, мог бы воспитать замечательных детей, быть счастливым семьянином, в конце концов, ценить и любить свою работу в оркестровой яме. Но он ничего не успел. Остался только прибитая им вешалка в киоске у приятелей часовщиков.

Этот фильм - поэтический взгляд и на атмосферу города, в котором всегда что-то происходит, и на психологическое состояние главного героя, который бесконечно занят и при этом не совершает ничего конкретного. По большому счету, это одна из попыток ответить на вопрос о смысле жизни и исполнении человеком своего предназначения. Пока ты молод, кажется, что всё ещё впереди. 

Но наступает час, когда человек начинает жить воспоминаниями. 

И где же тогда настоящее? И кто живёт правильнее: «рабочая лошадь» или «певчий дрозд»?

Успех художественного воплощения темы «человек и время» достигается в грузинском кино благодаря философскому отношению сценаристов и режиссёров к экзистенциальным проблемам. 

Фильмы Т. Абуладзе, О. Иоселиани, Р. Чхеидзе, а также Г. Шенгелая подтверждают тезис грузинского философа Н.З. Чавчавадзе: «В любом художественном образе всегда виден его автор, всегда чувствуется его отношение к тому, что составляет объективную сторону образа». Поэтическое звучание национального кино, его эстетическая ценность являются творческим результатом авторской позиции создателей лучших фильмов: «отображающая деятельность художника определяется не только свойствами самого отображаемого предмета, но и той идеей, с точки зрения которой он рассматривается».

Уникальность грузинской школы кино проявляется и в стремлении выразить мысль о необходимости совершенствования мира и преображения человека, как существа нравственного и творческого. Вера в возможность преодоления зла и несправедливости получает художественное воплощение в режиссёрском и актёрском творчестве. Не только в фильмах лирического звучания О. Иоселиани, но и в кинокартинах социального характера (триптихе Т. Абуладзе или «Отце солдата» Р. Чхеидзе) - эта вера пронизывает всю атмосферу произведения, вызывая ответную эмоциональную реакцию зрителя. На примере грузинского кино видно, что «...искусство, как "подражание" действительному миру, показывая последний таким, каков он есть, вместе с тем раскрывает его недостаточность в данном виде и намечает, каким он может и должен быть», - как нам вещал великий Аристотель.

Ярким примером «силы искусства» в воздействии на сознание зрителя является фильм Т. Абуладзе «Покаяние». Это очень сложное и по содержанию, и по образному выражению произведение великого мастера режиссуры завершает его триптих о прошлом и настоящем Грузии. Многие киноведы-рецензенты подчёркивали, что сценарий «Покаяния» создан на документальной основе, которая сложилась из писем, воспоминаний и рассказов современников о периоде сталинских репрессий. Эти документальные свидетельства были записаны ученицей Т. Абуладзе Н. Джанелидзе и нашли образное воплощение благодаря выразительным возможностям метода «магического реализма» и символизации.
В фильмах Т. Абуладзе невероятное множество картин, статуй, красивой музыки, песен, стихов, фантасмагорической образности. Причудливое сочетание реальных примет повседневной жизни с фантастическими элементами создают сложную структуру фильма. Однако главная философско-поэтическая мысль о необходимости в жизни "каждого дороги, ведущей к Храму", доходит до зрительского сознания и вызывает эффект катарсиса.
И в этом смысле стоит привести высказывание выдающегося грузинского философа М.К. Мамардашвили, «...существует особое состояние некой пронзительной и одновременно отрешённой, какой-то ностальгической или сладко-тоскливой ясности, относительно которой имеет смысл задавать вопросы...».

На примере лучших фильмов раскрывается эстетическая ценность грузинского кино, как яркого свидетельства самобытности национальной культуры.